Источник: Форбс
Верховный суд вынес прецедентное решение, которое подтверждает право налоговых органов требовать дополнительные документы при камеральных проверках. Судебное решение, по сути, вводит презумпцию облагаемости выплат, говорят эксперты.
Верховный суд в конце октября подтвердил право налоговых органов требовать от бизнеса дополнительные документы при камеральных проверках. Суд вынес соответствующее определение в деле о споре компании с налоговыми органами, которые в ходе камеральной проверки затребовали дополнительные документы, обосновывающие причины расхождений в налоговых декларациях.
В деле речь идет об оренбургской компании «МиСТ», у которой налоговая инспекция в ходе камеральной (невыездной) проверки выявила несоответствие заявленной в расчете по НДФЛ суммы с выписками со счетов компании. В компании объяснили, что разница в суммах была сформирована за счет выплат, которые не облагаются налогом. При этом доказательства она не предоставила, сославшись на то, что у инспекции, согласно Налоговому кодексу, нет полномочий запрашивать дополнительные документы в ходе камеральных проверок. В итоге налоговый орган доначислил НДФЛ и оштрафовал компанию, после чего предприятие обратилось в суд с просьбой признать это решение недействительным.
Суды первых двух инстанций признали решение налоговой правомерным, но кассация с этим не согласилась, указав, что при камеральной проверке ФНС не вправе требовать дополнительные документы, кроме исключительных случаев (пункта 7 статьи 88 Налогового кодекса). Верховный суд, рассмотрев жалобу налоговой инспекции, отменил постановление кассации. «Налоговый орган во всех случаях сомнений в правильности уплаты налогов и тем более — обнаружения признаков налогового правонарушения обязан воспользоваться предоставленным ему правомочием истребовать у плательщика необходимую информацию (документы)», — говорится в определении Верховного суда.
Решение Верховного суда носит прецедентный характер, поскольку меняет понимание не только соответствующего положения Налогового кодекса, но и всей процедуры представления подтверждающих документов налоговым органам, говорит партнер «МЭФ Legal» Вадим Зарипов. По существу, вводятся презумпция облагаемости выплат в случае, если налогоплательщик не подтвердил документально причины расхождения, выявленного налоговым органом, и соответствующее понятие «риска налогоплательщика», связанного с негативным исходом проверки, указал юрист.
Форма камеральной налоговой проверки изначально была упрощенной формой налогового контроля, говорит партнер группы налоговых споров Kept Антон Степанов. Это обуславливало и ограничения, закрепленные в Налоговом кодексе, на объем документов, которые налоговый орган может истребовать у налогоплательщика. Решение Верховного суда, безусловно, очень важно для практики, уверен он. В налоговых спорах бремя доказывания соответствия вынесенного решения действующему законодательству лежит на налоговом органе. Соответственно, если налоговый орган не собрал в рамках предоставленных ему полномочий и установленных ограничений необходимых доказательств виновности налогоплательщика, то спор должен разрешаться в пользу налогоплательщика, пояснил он. Но в рассматриваемом деле, по сути, идет перекладывание бремени доказывания на налогоплательщика, сказал Степанов. Такой подход ведет к ограничению гарантий прав налогоплательщиков, считает эксперт.
Верховный суд фактически подтвердил возможность налоговых органов истребовать у налогоплательщиков дополнительные документы не только в строго ограниченных случаях, но и всякий раз, когда возникают обоснованные сомнения или признаки нарушений, согласен эксперт по финансово-правовой безопасности Московского городского отделения «Опоры России» Сергей Елин. Решение Верховного суда задает стандарт для широкой трактовки полномочий инспекции при камеральной проверке, а также закрепляет правило о переносе «риска неопределенности» на налогоплательщика, если он не доказывает свою правоту документально, указал он.
«Главный вывод суда: если инспекция видит несостыковки, она не просто может, а обязана запросить информацию», — добавил управляющий партнер компании «Русяев и партнеры», юрист Илья Русяев. Налогоплательщик формально не обязан прикладывать документы к пояснениям, но, если он этого не делает, итог проверки может оказаться не в его пользу, продолжает он. Такой подход меняет характер общения бизнеса с ФНС при камеральных проверках — у бизнеса не остается того пространства для маневра, которое раньше использовалось в спорах, указал Русяев.
Хотя в этом деле речь шла о камеральной проверке, «при сильном желании» выводы Верховного суда можно распространить на предпроверочный анализ — контрольную деятельность инспекций вне рамок проверок, рассуждает Вадим Зарипов. По его словам, это будет означать, что налогоплательщик всегда должен давать документы, которые истребовал налоговый орган, если не хочет столкнуться с выводом о неподтверждении необлагаемости каких-либо выплат гражданам или обоснованности тех или иных расходов.
«Сейчас это актуально в первую очередь в связи с борьбой госорганов с серой зарплатой, но может распространиться и на расходы при проверке налога на прибыль», — допускает юрист.
Истинное значение позиции Верховного суда проявится в ходе налоговой практики в зависимости от того, насколько творчески налоговые органы подойдут к предоставленной им таким решением возможности и насколько с этим будут готовы согласиться арбитражные суды, продолжает он. В любом случае, камеральные проверки становятся сильным оружием в руках проверяющих, «и если количество выездных проверок год от года уменьшается, то количество камеральных ФНС не стремится урезать», отмечает Зарипов. Административная нагрузка таким образом не снижается, а лишь перемещается на более ранние стадии, считает эксперт. В ситуации, когда наметился «крен в сторону чрезмерного истребования у налогоплательщиков пояснений и документов, некоторым ограничителем аппетитов налоговых органов может выступать только принцип добросовестности налогового администрирования, не закрепленный в Налоговом кодексе, но провозглашенный ранее Верховным судом», добавляет Зарипов. Принцип означает, что налоговый орган должен действовать не только на основе формальных положений закона, но и с учетом интересов налогоплательщика, пояснил он.
«Дело компании «МиСТ» — одно из тех, когда налогоплательщик проявил непомерную принципиальность, которая, в сущности, в этой ситуации была не очень нужна», — считает партнер и руководитель налоговой практики Five Stones Consulting Екатерина Болдинова. С одной стороны, действительно, на стороне налогоплательщика статья 88 Налогового кодекса, которая не обязывает налогоплательщика предъявлять дополнительные документы. С другой — в этой же статье есть положения, по которым, если представленные налогоплательщиком пояснения и документы были противоречивы, не убедили инспекцию или вообще не представлялись, «составляется акт камеральной проверки со всеми вытекающими последствиями», указала она.
В этом смысле, по мнению старшего юриста налоговой и таможенной практики CLS Ирины Лоскутниковой, риски для добросовестного бизнеса кардинально не возрастают. «Упреждающая и осмотрительная работа с налоговыми требованиями всегда была стандартной практикой для ответственных компаний», — считает она. Если бизнес уже привык тщательно взвешивать последствия любого взаимодействия с ФНС, включая отказ от предоставления документов, то новое определение Верховного суда ничего принципиально не меняет, а подтверждает, что такая тактика является единственно верной, отметила Лоскутникова.
